Самая лучшая дорога – дорога, ведущая домой. Одна фраза – а вызывает неимоверное количество ассоциаций. Теплота, уют, забота, любовь, воспоминания, запах жареных пирожков, любимые игрушки, ветер за окном, капли дождя, бьющиеся об стекло… Обожаю дорогу, которая ведет к дому моей мамы. К дому, где я провела свое детство. К дому, куда сегодня я приезжаю с непередаваемым трепетом и волнением. К дому, который стоит у дороги…

текст Елена Шамсутдинова

Это обычный кирпичный двухквартирный дом, который стоит в самом конце улицы. Дальше — только поле и лес. А перед окнами дома растут три ивы. Сегодня эти красавицы стали еще раскидистее, еще выше и шире. Это деревья моего детства. Помню, как мы всей семьей сажали их – это были стройные тростиночки, и никто не верил, что они приживутся. Но они с каждым годом росли и стали некой визитной карточкой родного дома.

-Где дом учителя? – спрашивали порой те, кто хотел поговорить с моей мамой. Она — педагог в местной школе.

-Вон там, где ивы стоят!

Сначала деревьев было 4, как и членов нашей семьи. Но со
временем, одно дерево стало чахнуть и погибло… А через некоторое время не стало папы. Есть ли взаимосвязь? Думаю да! Говорят, ива – дерево женской магии. Энергия ивы дает удивительную силу женщинам. Так и получилось, что в семье остались одни девчонки.
Деревья стали молчаливыми свидетелями наших многочисленных жизненных событий и передряг, они видели людей, которые входили в наш дом, они видели наши радости и наши печали. Помню, будучи подростком, я часто убегала из дома и пряталась за деревом, если вдруг обижалась, или когда хотелось поплакать.
Сегодня ивы наблюдают уже за ростом наших детей, слышат их звонкий смех, крик, а то и слезы.
Приезжая сюда в гости, люблю сидеть с мамой на лавочке под этими деревьями. Мы можем и поговорить, и просто помолчать каждый о своем. Склоненные вниз ветви ивы дают ощущение защищенности и уединения. Даже когда начинается дождь, уходить не хочется. Пусть некоторые нахальные капли и прорываются сквозь крону, но эти капли не доставляют дискомфорта. Да и дожди в той местности
всегда теплые.
А вот грозы… А грозы там особенные. Сильные и страшные. Помню случай, как с ребятами играли в футбол, и внезапно начался дождь с грозой. Естественно, мы побежали врассыпную по домам. На бегу я успела оглянуться назад и увидела, как позади меня огромная стрела молнии ударила в землю. Помню яркий свет и оглушительный грохот после. Ох, и страха я натерпелась тогда! Домой прибежала вся дрожа. Такие грозы там и сегодня. От грома позванивают чашки в шкафах, а от света молнии становится ярко даже в сумрачный день.

-Мне так часто снится бабушка… — делюсь я с мамой. — Надо сходить к ней на могилку.
С бабушкой мы тоже, бывало, сидели под ивами, болтали. Я часто вспоминаю вкус бабушкиных шанежек, которые она пекла только в настоящей русской печи, и вкус «разбойников» — так в детстве я называла пирожки с конфетой или вареньем внутри. Маленькие пирожки складывались в одну сковороду и запекались все вместе. А по готовности один пирог распадался на много маленьких пирожков. Так называется разборный каравай. Бабушка любила печь все с самого утра. Приготовив, звонила: Я «разбойников» напекла,
приходи в гости! И я бежала к бабушкиному дому, от которого за несколько метров можно было почувствовать сладкий, приятный запах свежеиспеченной сдобы!

Дома у бабушки было тепло от натопленной печи. Мы с ней сидели за столом, смотрели в окно и молчали. Она могла быстро соскочить с места, схватить ухват и посмотреть, не готова ли в печи следующая порция булочек и пирожков. Посмотрев, садилась обратно, придвинув в мою сторону тарелку с пирожками.

— Ешь, давай, ешь! – приговаривала она.

---

Под ивами мы часто устраивали импровизированный дом с подругой детства — Оксанкой. Наша дружба началась с детского садика, потом и в школе мы всегда были вместе, сидели за одной партой, вместе ходили домой, а по выходным устраивали походы друг к другу в гости,
придумывали игры, искали клад, который сами предварительно закопали, вместе создавали журнал, в котором рисовали, писали загадки и рассказы.

Мне казалось, я нашла ту самую подругу – настоящую, лучшую, о которых принято говорить, что доверюсь даже больше, чем родному человеку. И я доверяла, рассказывала секреты, делилась своими эмоциями, переживаниями… Мы вместе взрослели, создавали проекты для школы, строили планы… Но однажды после уроков я немного задержалась в раздевалке. Оксанка ушла вперед с девочкой, живущей в соседнем доме. Им было по пути. Я же собиралась пойти немного по другой дороге, но почему-то в этот день пошла за ними. Они меня не видели. А я слышала их разговор. Оксанка громко и эмоционально возмущалась: «Она хочет пойти учиться туда же, куда и я, представляешь? Вот уж мне не надо
этого!»
Я поняла, что речь шла обо мне. Как раз накануне мы мечтали с ней, как здорово было бы, чтобы и после школы наши дружеские отношения продолжились, как хорошо было бы поступить в один вуз, жить в одном городе и также продолжать дружить и помогать друг другу. Ведь вместе не так страшно. Мне казалось, это было искренним желанием нас обеих. Но оказалось, что не так. Мое стремление дружить и поддерживать друг друга она, оказывается, воспринимала как желание подражать ей.
Обернувшись, она увидела меня. Страх и неловкая улыбка появились на ее лице. Я улыбнулась в ответ и сделала вид, что ничего не слышала. Не знаю, повлияла ли эта ситуация, или мы просто стали
взрослее, но после этого случая мы перестали с ней так часто встречаться, как раньше. Мы редко стали что-то обсуждать, редко стали приходить друг к другу в гости… А когда закончили школу — реже стали и переписываться.
Сегодня мы живем в разных городах, у нас разные интересы и разные профессии. Иногда мы переписываемся, поздравляем друг друга с днем рождения, не более того.

-Мам, а помнишь собаку, Ладу? – мы часто вспоминаем тот случай, когда, подходя утром к школе, мы увидели красивую овчарку, которая как будто кого-то ждала. Когда закончились уроки, и я вышла из школы, овчарка так и сидела.

-Ты так тут и сидишь? – не побоялась я и подошла к ней. – Кто твой хозяин? Кого ты ждешь?
А в голове вдруг отчего-то стало крутиться имя — Лада.

-Лада, — начала я ее гладить и разговаривать с ней, — Лада! Держи, — дала ей булочку, оставшуюся после обеда.
Я пошла домой, а Лада за мной. Так она и стала жить у нас в доме. Безумно добрая, ласковая и умная собака. Никогда раньше я не могла назвать себя «собачницей», но Лада запала мне в душу. Даже сейчас вспоминаю о ней, а глаза наливаются слезами. Потому что воспоминания с ней связаны самые теплые. Несколько раз Лада приносила нам щенят. Какое же это трепетное событие было для нее, когда она, чувствуя, что скоро родит, искала укромное место для выведения своего потомства. Щенят нам удавалось раздавать знакомым.
Ладу полюбили все члены нашей семьи. Но так получалось, что сопровождала она всегда и везде лишь папу. Он идет на работу — она за ним, в магазин – Лада рядом, в гараже – Лада у ворот. Так и выглядела настоящая верность. Она чувствовала, любила и оберегала. Через несколько месяцев после смерти хозяина не стало и Лады. Она
умерла от тоски. Она искала его везде, где раньше была с ним рядом. Искала на работе, ждала у магазина, у гаража. Она ходила
по тем дорогам, по которым сопровождала его, ждала. Умерла тихо. Так же, как она искала укромное
местечко для вывода своего потомства, она нашла место для своей смерти. Я нашла ее в траве, недалеко от дома…

---

Под ивами воспоминания всегда такие яркие, как будто все это было не несколько лет назад, а день-два… Ты невольно задумываешься, насколько разнообразен жизненный путь, сколько ответвлений, сколько событий и поворотов судьбы. Сколько исхоженных дорог,
улочек и тропинок.
После окончания 9 классов деревенской школы, я пошла учиться в районную. Для поступления в ВУЗ, куда я, безусловно, метила, нужен был другой уровень подготовки. А тогда было такое время, что между поселениями рейсовые автобусы ходили не так часто, только по определенным дням и в определенное время. Я жила в общежитии и домой приезжала раз в неделю, на выходные. Часто путь домой после школы мне приходилось преодолевать пешком. А это примерно 15 км. Конечно, если очень повезет, то меня могли подвезти односельчане. Но это было редко.

Когда идешь, много дум в голове появляется, они вьются роем. С
мыслями и идти было быстрее, как мне казалось. Вспоминала и читала стихи, мимолетно рассматривала камешки на дороге, наблюдала, как оседает пыль после проезжающих машин. По
осени на полях жгли сухостой, и запах горелого сена разносился по округе и сопровождал по пути. И было в нем что-то такое
родное, домашнее.
Я знала, что мама переживает за меня, ждет, выбегает за ворота, чтобы посмотреть, не появилась ли я на горизонте. Она всегда готовила какое-нибудь вкусное блюдо и топила баню. Это было даже каким-то особенным ритуалом. Конечно, так же трепетно, как это сделал В.Шукшин в своих рассказах, я не смогу описать подготовку к бане, но люблю я ее так же, как и шукшинский герой. Люблю выбирать веник, запаривать его, люблю собирать лечебные травки,
которые так же, как и веник, можно заварить, либо просто положить на полку, и от банного пара они благоухают. Мелиса, мята дают яркий аромат, еловые веточки – это запах леса и волшебства. Люблю когда в бане особенно жарко, так что глаза невозможно открыть. Но, когда
постепенно спадает жар, тело становится настолько расслабленным, обновленным, кажется, что все, что за день, за неделю, за месяц накопилось – улетучивается в одночасье. Легкость, свежесть и нега…А после бани приходишь домой, пьешь горячий и свежезаваренный чай и отдыхаешь уже душой. Ритуал окончен!

---

А сколько техники было отремонтировано под этими деревьями. Ну, какая деревня обходится без тракторов и машин. И помню, как в нашей семье появился первый автомобиль — Жигули «Копейка».
Помню этот день в деталях. Как папа с утра весь приободрённый, взволнованный куда-то собирался. Надел одну рубашку — нет, не то, снял, надел вторую. Эта годится. Мама вокруг суетилась, подавая ему как раз те самые рубашки, брюки, носки…
-Ты ничего не забыл? – спрашивала
она между делом. — Да нееет…
-Ты положил?
-Ага!
-Посчитал?
-Все в порядке…
-Не передумают?
-Не должны…
Папа прошелся по карманам, проверил все ли на месте: документы, деньги все в порядке.
Позавтракав на ходу, даже не присев за стол, выскочил на улицу. Спешно сел в машину, за рулем которой сидел его друг. И они умчались, оставив после себя вихрь взъерошенной пыли.
Это была осень, на удивление сухая. Дождя не было несколько дней. Дороги сухие, деревья почти голые. А дни все равно осенние: тяжелые серые тучи будто давили сверху, так что даже утром было пасмурно по-вечернему.
Папы не было весь день. Мы с мамой занимались домашним хозяйством, то и дело по очереди выбегая со двора, чтобы посмотреть, не едет ли в дали какая-нибудь машина, не возвращается ли
папа. Его не было долго. Когда ждешь, время, как назло, идет медленным шагом, будто издеваясь над ожидающими. Солнце
почти село. Мы перестали выбегать на улицу. Лишь изредка выключали звук телевизора, прислушиваясь к различным звукам
за окном…
И тут мы слышим, будто ко двору кто-то подъехал. Резко затормозил, посигналил. Приехал. Мы с мамой оделись на скорую руку и выбежали во двор. Во дворе стояла красная, блестящая «Копейка». Папа вокруг нее бегал, протирая тряпочкой фары, стекла по бокам, зеркала… и с гордостью рассказывал.

-Ну, глядите… И номер-то как по заказу.
Специально для тебя — счастлииивый, – говорил он маме.
Мама прошлась вокруг машины, оценивающе оглядывая ее. А папа продолжал протирать. — Ну, все, купили наконец-то.
Мама подошла к папе: Ну-ка дыхни!

-Да я чуть-чуть, обмыли с друзьями!
Мы посидели внутри – спереди, сзади, осмотрели машину снаружи, открыли багажник, посмотрели под капот, будто что-то понимая, задавали вопросы, а папа с удовольствием на них отвечал.
Мы внимательно слушали рассказ о покупке, о том, какие особенности у машины, сколько лошадиных сил… Тогда она мне казалась такой красивой, большой, наверное, потому что она была нашей. Первой.
Папа весь вечер то и дело выходил на улицу, прохаживался вокруг машины, наклонялся, заглядывал под кузов, пинал колеса, протирал, разглядывал капот на наличие сколов. Таким воодушевленным я его раньше не видела.
Родители очень долго копили на машину. Сначала все деньги прогорели, когда в стране был дефолт. Второй раз, накопив, они не стали ждать, чтобы не повторить ошибок. И решились на покупку автомобиля. Машина в деревне была необходима.
Потом на машине папа возил меня на дополнительные уроки по английскому языку. Мы часто опаздывали, потому что осенью, когда была слякоть, мы застревали на наших непроходимых дорогах.
Мы толкали нашу «копейку», выбирались из грязи и снова ехали до новых преград… но выбираясь из них, папа всегда приговаривал:

-Не бойся, это же Жигули, везде пройдет…

На Копейке мы ездили полгода. И через полгода умер папа.
Долгое время Копейка стояла во дворе. Иногда к ней подходила мама, заглядывая внутрь, но не решалась сесть. Иногда я садилась в нее и вспоминала, как мы ездили на уроки. Сестра училась на ней ездить, она и познакомила эту машину с сотрудниками ГАИ. У сестры не было ни прав, ни документов на автомобиль когда ее остановили ГАИшники.
Но моя сестра всегда умела выбираться из неловких ситуаций, в тот раз ее отпустили. А еще через полгода мы продали ее. Нашу красную, первую и со счастливым номером…

В прошлом году встал вопрос о том, чтобы убрать деревья перед домом. И мама почему-то согласилась… А у меня кольнуло в сердце. Убрать — значит вычеркнуть из жизни целый пласт воспоминаний. Я звонила маме, плакала, умоляла оставить… Деревья отстояла.